Неточные совпадения
Сравнивая свои чувствования с теми, которые влекли его к Лидии, он находил, что тогда инстинкт наивно и стыдливо рядился в романтические
мечты и надежды на что-то необыкновенное, а теперь ничего
подобного нет, а есть только вполне свободное и разумное желание овладеть девицей, которая сама хочет этого.
Все более или менее обманулись в
мечтах. Кто хотел воевать, истреблять род людской, не успел вернуться в деревню, как развел кучу
подобных себе и осовел на месте, погрузясь в толки о долгах в опекунский совет, в карты, в обеды.
Удивила меня тоже уж слишком необыкновенная невежливость тона Петра Степановича. О, я с негодованием отвергаю низкую сплетню, распространившуюся уже потом, о каких-то будто бы связях Юлии Михайловны с Петром Степановичем. Ничего
подобного не было и быть не могло. Взял он над нею лишь тем, что поддакивал ей изо всех сил с самого начала в ее
мечтах влиять на общество и на министерство, вошел в ее планы, сам сочинял их ей, действовал грубейшею лестью, опутал ее с головы до ног и стал ей необходим, как воздух.
Я в состоянии в продолжение всего обеда мечтать о том, как Гнеккер окажется авантюристом, как Лиза и жена поймут свою ошибку и как я буду дразнить их, — и
подобные нелепые
мечты в то время, когда одною ногой я стою уже в могиле!
Как человек, осуществивший в своей воле потребности и стремления народа, Петр инстинктивно имел тот такт, который отличает
подобных ему исторических деятелей от непризванных фанатиков, часто принимающих
мечты своего расстроенного воображения за истинные потребности века и народа, принимающихся за бесплодное дело не по своим силам.
Мало ли людей на всевозможных поприщах утешаются
подобными иллюзиями и совершенно несбыточными
мечтами, но они уже счастливы преисполняющей их энергией.
Но отчего же
подобные вспышки «божьей искры» так слабы, так бедны результатами? Отчего пробужденное на миг сознание засыпает снова так скоро? Отчего человеческие инстинкты и чувства так мало проявляются в практической деятельности, ограничиваясь больше вздохами и жалобами да пустыми
мечтами?
«Нет, неправда! — закричат поклонники гамлетов Щигровского уезда [и всех им
подобных:] — Отчего же, если высокие
мечты этих героев так естественны и просты, — отчего же они не разделяются целым миром?
Я вышел возмущенный. Горе их было, разумеется, вполне законно и понятно: но чем заслужил я такое отношение к себе? Они видели, как я был к ним внимателен, — и хоть бы искра благодарности! Когда-то в
мечтах я наивно представлял себе
подобные случаи в таком виде: больной умирает, но близкие видят, как горячо и бескорыстно относился я к нему, и провожают меня с любовью и признательностью.
Агония».], то не о самодержавной конституции славянофильской идет здесь речь (ибо эта кабинетная и маниловская
мечта сродни
подобным же мечтаниям у анархистов и, вообще говоря, ничего не имеет в себе апокалипсического), но о некоем преодолении власти.
— Да, ты права… Впрочем, это не то, что я хотела тебе сказать. Я также не имею намерения извиняться, защищаться или оправдываться в твоих глазах. Только верь мне, Рена, у меня тоже была невинная молодость, чистое сердце,
подобное твоему, честные
мечты. Я не родилась такою, какою меня сделала жизнь, и если бы в известный момент я встретила на пути своем сердечного, благородного человека, то не была бы теперь… кокоткой…
Княжна Людмила предалась
мечтам о будущем,
мечтам, полным светло-розовых оттенков,
подобным лучезарной летней заре. В будущем Тани проносились перед ее духовным взором темные тучи предстоящего, оскорбляя ее за последнее время до болезненности чуткое самолюбие. Полный мир и какое-то неопределенное чувство сладкой истомы царили в душе княжны Людмилы. Завистливой злобой и жаждой отмщения было переполнено сердце Татьяны Берестовой.
Граф, действительно, совершенно не знал своей жены, он, впрочем, даже не понял бы, если бы кто взял на себя труд растолковать ему эти
мечты и стремления; мужчину с
подобными идеями он бы не потерпел около себя как опасного вольтерианца, женщине же он прямо отказывал в возможности иметь такие мысли, как и в праве на скуку, что мы видели ранее.
Вынужденные к
подобной уступке неудачной войною и победами Румянцева, турки продолжали лелеять
мечту о возвращении своей власти на полуострове и даже домогаться осуществления этой
мечты.